⇐================ГМ, Фома. Окрестности | Стейшн Сквер

Наконец, банда все же добралась до места назначения. Слабый тусклый фиолетовый свет — первое, с чем столкнулись гости подземного замка. Они оказались у его предместий, на одном из мостов, что вел в главный тронный зал. Внизу — глубокая бездна и холодная пещерная река, спереди — готические и зубчатые башни. Они оказались дома.

Манфред и Айлин зашли первые, при чем нетопырь продолжал активно бороться с Фомой, все еще желая как можно больнее вмазать ему по башке, чтобы перестал трепыхаться. Айлин, как будто поняв его замысел, строго посмотрела на него и кивнула в сторону тропы, что вела в башню. Бывший пират, недовольно ворча, продолжал тащить Фому за собой.

— Да угомонись ты, щенок!

За ними последовали и остальные. Киро и Витовт быстро забежали внутрь, и уже когда портал грозился закрыться, внутри оказались посторонние. Вместе с ними в подземное логово проник и Шакурат! Айлин в ужасе обернулась, поняв, что всё пошло далеко не по плану.

— Вам что, нельзя поручить даже задержать ящерицу? Займитесь им, Манфред, бегом к господину!

Нетопырь злобно зарычал и ускорился, унося Фому с собой. Витовт и Киро остались позади, дабы дать отпор Шакурату. Казалось, что песца это больше забавляло, как будто он нарочно позволил кроксигаю поспеть за ними. Расставив широко руки, он покрыл себя кристаллами, вздохнув. Киро же вооружился глефой и направил ее на оппонентов. Каменная дверь же, ведущая в главную башню, заперлась, лишь только Айлин, Фома и Манфред оказались за ней.

Башня была достаточно хорошо освещена. Она была поистине огромной. Куда больше того музея, где Фома расстался с Дарлин и F-400. Внутри было поразительно тихо, тяжелые двери хорошо защищали их от шума внешней битвы. Тут и там висело множество картин, демонстрирующих красивые виды планеты. На каменном полу был расстелен мягкий дорогой ковер, по которому изящно ступала Айлин. По бокам длинного зала стояли странные существа, уже нападавшие на Фому и Шакурата ранее. Состоящие из тени, они носили безжизненные маски, наблюдая за происходящим.

Минуя несколько залов со статуями и картинами, они вышли к огромной двери, ведущей на крупную площадку. Это был своеобразный балкон, оформленный в круговой форме. По нему было расставлено несколько сидений, а на небольшом постаменте, в тени, находился огромный трон, украшенный скульптурами змей. От него же позади разливались фиолетовые фонтаны и стоки. В тени уже кто-то сидел.

— Мой лорд, мальчик у нас, — проговорила Айлин, вставая в центр зала, в то время как Манфред продолжал удерживать Фому.

Казалось, что тени двигались сами по себе, шепча нечто на непонятном языке. Фома мог ощутить как по телу нетопыря, что его похитил, прошли легкие мурашки. Казалось, он был напуган произошедшим не меньше, чем сам дракончик. А потому он вовсе оказался не готов к следующему шагу мальчишки. Ощутив как дракончик укусил его за руку, нетопырь с воплем одернул руку, после чего с силой заехал рукой по его затылку.

В зрачках летучей мыши пульсировала красная пелена, казалось, что его уши, шерсть и когти выросли, как будто на смену ему приближался кто-то другой. Оскалившись, он продемонстрировал на всеобщее обозрение как выросли его клыки. Еще мгновение, и он превратится в некое чудовище.

— Чертов выродок… ты меня достал…

В мгновение ока он потянулся к поясу, откуда вытянул моряцкий нож. Выпустив Фому и заставив того упасть на землю, он замахнулся для удара, но затем застыл. Это было слабо заметно при столь слабом освещении окружения, но лишь только в очередной раз чаши с ведьминым огнем качнулись, стало отчетливо видно, как темные щупальца обволокли руки и горло нетопыря.

— Я поражен, насколько много нужно повторять тупому мозгу, чтобы до него дошло.

Голос этот принадлежал не нетопырю, но темной фигуре, восседающей на троне. Она протянула вперед костлявую руку, после чего сжала кулак, отчего нетопырь скрючился, начав биться в агонии.

— Когда ты начал грубить вышестоящим, я думал, вселение в твое тело Камазотца тебя чему-то научит.

Нетопырь издал жалобный вопль, но фигура и не думала подниматься со своего трона, водя рукой по чему-то на постаменте. Это нечто покоилось на невысоком постаменте, украшенном… мягкой подушечкой. Голос же сохранял хладнокровное спокойствие.

— Затем ты начал постоянно ворчать, мешать моим целям и демонстрировать свое недовольство.

Послышался хруст костей, после чего конечности нетопыря вывернулись под неестественным углом.

— Но знаешь… хе-хе. Я не думал, что ты окажешься настолько туп, чтобы творить такое с НИМ перед МОИМИ глазами. Думаю, ты еще не усвоил урок. В базилику пыток его.

Тут же из земли вылезли тени в масках, что утащили вопящего нетопыря сквозь землю, под угрожающий шепот заклинания.

Айлин смерила всю эту картину холодным взглядом, встав возле маленького дракончика. Пока что она его не хватала, но была в любой момент готова перекрыть ему путь к отступлению.

— Фомудзен-ка… — тихо проговорил голос в тени, продолжавший водить рукой по невидимому объекту на постаменте. Спустя короткое время фигура в тени сделала жест, будто что-то причесала на постаменте.

— Чао-чао? — спросило “нечто”.

— Посмотри, кто к нам пожаловал.

— Чаоо… — проговорил уставший и хриплый голос.

Спустя мгновение из тьмы выскочила маленькая фигура, это был чао, но странно выглядящий. Как будто на его макушке расположились иглы ехидн. Бледное создание облетело Фому, после чего радостно заулыбалось и обняло его. Фигура в тени громко засмеялась, что даже эхо зловеще разнеслось по всему замку.

Отредактировано Ah-Puash (2025-03-25 23:58:58)

Фигура продолжала восседать на своем троне, наблюдая за действиями дракончика, да и в целом как будто изучала его. Сколько лет прошло? Тысячелетия? Он уже потерял им счет. Казалось, что с момента их расставания вся жизнь пронеслась как единый миг. Он уже почти слабо помнил лица лидеров культа Дарк Гайи, почти что забыл истинное лицо друзей, что он встретил в Вавилоне. Чего говорить о сотнях несчастных, что он обрек на погибель в погоне за мечтой.

Но Фому он запомнил на всю жизнь. И даже тысячелетия не смогли поколебать его память. Что в его истинной форме, что в маскировке, что он принял, пытаясь слиться с обществом енотов, что его приютило. По шерсти Ах-Пуаша прошли легкие мурашки, лишь только он вспомнил вид сожженной деревни. В тот самый момент, когда он расчитывал начать жизнь с чистого листа, рядом со своим товарищем. Святой Владыка Томас исполнил свое обещание, передав Фому в безопасность… но что-то подсказывало ехидне спустя много лет, что именно этот старый ублюдок и натравил банду культистов Дарк Гайи на то поселение. Он хотел удержать свою диковинную игрушку при себе. Что ж… теперь он в какой-то степени сам стал игрушкой для Ах-Пуаша.

Все эти годы Ах-Пуаш преследовал лишь две цели. Он чувствовал, что вся его жизнь пошла под откос еще в детстве, когда по воле рока (и тупости вождя Пачакамака) его семья и друзья оказались погребены под водной стихией, выпущенной божеством Хаосом. И лишь только он посчитал, что нашел в себе новую цель и даже… новую семью, всё полетело вверх-дном. В своей жизни, что уже исчислялась тысячелетиями, была лишь одна персона, что могла заполнить пустоту от потери ближайшего друга. И та сгинула уже так давно, что и предтечи современных государств не были даже в проекте.

Смотря за его другом, играющимся с Вестаном, Ах-Пуаш впервые почувствовал груз прожитых лет. Вот. Он достиг этого. Он знал, что когда-нибудь янтарная тюрьма спадет, и его друг вернется. Постоянно следил за этим. И всё равно оказался неподготовлен. Из-за нерасторопности его приспешников все могло окончиться трагически. Впрочем… всё закончилось хорошо, так ведь?

Уверенность от наказания Манфреда улетучилась, и Ах-Пуаш вновь почувствовал себя слабым и запутавшимся маленьким жрецом, будучи которым и повстречался с Фомой. В такой момент его не должны были видеть. Лишь только дракончик произнес его имя, колдун щелкнул пальцами, после чего Айлин кивнула и удалилась. Он ждал этого момента тысячелетиями… всё должно было быть идеально.

Магия хорошо скрывала, насколько он постарел, но даже так… он сильно отличался от того мальчика, коим был при их последней встрече. Даже Киро, что и арестовал тогда дракончика, уже совсем на себя не походил. Ах-Пуашу было боязно даже выходить на свет, а потому он оставался в тени еще некоторое время, блестя фиолетовыми глазами во мраке.

Вестан, крепко обняв старого друга, уселся к нему на плечо, после чего подозвал хозяина лапкой. Ах-Пуаш вновь выдержал паузу, и всё же решился показать себя. Еще раз щелкнув пальцами, он зажег еще больше магических фиолетовых огней в подвешенных чашах. Теперь тронная зала была освещена полностью… за исключением его трона. Ах-Пуаш поднялся с места, после чего начал неторопливо спускаться.

Из тени показалась худощавая бледная рука, сжимающая посох. Затем показалось и основное тело с головой. Красивая корона, золотые украшения — все это мало походило на маленького служку… с учетом, что перед Фомой стоял взрослый мужчина. И все же знакомые черты внешности в нем легко угадывались. С улыбкой он продолжал свое шествие, в то время как в его глазах скапливались слезы.

— Я так долго ждал, когда ты проснешься… старый друг, — проговорил ехидна, приблизившись к Фоме вплотную и заключив его в объятия, буквально подняв над землей.

Чем дольше продолжалось воссоединение старых друзей, тем сильнее Ах-Пуаш ощущал, сколько много времени прошли. Тысячелетия минули как несколько лет. Древние государства, казавшиеся нерушимыми в свое время, ныне вообще забыты в памяти современников. Даже о его соплеменниках ничего не помнили до разрушительного возвращения Хаоса и появления того юноши, Наклза. А Ах-Пуаш все это помнил так как будто это было вчера. Великолепные дворцы Вавилона, Соборы церкви Соляриса, разрушительные нашествия, становление Объединенной Федерации… а мыслями своими он всё ещё оставался в том времени, когда он оставил у янтарного дерева своего друга.

Но он был другой. Изначальная цель по его спасению затянулась так надолго, что исполнилась даже без него, когда он уже отчаялся. Он повзрослел… даже слишком. Несмотря на то, что он проводил магические операции, чтобы скрыть свой истинный возраст, всё равно он видел во взгляде Фомы то, что он его не узнает. Впрочем, как докладывали теневые соглядатаи, ему за короткий промежуток времени довелось пережить многое. Надо же было столкнуться сразу же с патрулем Роботника…

Теперь они были вместе. Мальчик будет под защитой, получит лучшее образование, да всё, что только пожелает. Ах-Пуаш творил в жизни много ужасных вещей, но те времена давно прошли. Все они делались ради лучшего. Его сердце еще не зачерствело, и он сможет подарить Фоме ту достойную жизнь, которой они оба были лишены.

Ощутив объятия друга, Ах-Пуаш еле сдержал слезы. Подумать только, уже столетиями он не чувствовал ничего подобного, даже близко. Но возвращение друга, с которым он был знаком всего ничего, еще до того как он подростком стал… смогло растопить сердце древнего колдуна. С него всё началось, и казалось, осталось не так много целей продолжать жить. Впрочем… у него еще осталось несколько выполненных задач. Впрочем, и они подождут, пока Фома не повзрослеет. А этому миру придется пожить еще немного.

— Пару раз был близок… но желание помочь тебе было сильнее смерти. — тихо засмеялся Ах-Пуаш, приподняв мордочку Фомы, чтобы взглянуть ему в глаза.

Ни капельки не изменился… и Ах-Пуаш до сих пор помнил его взгляд. Его глаза слегка задрожали, а в их уголках начали собираться слезы. В кои-то веки… он почувствовал себя счастливым.

— Теперь всё будет хорошо. Я тебя защищу от всех невзгод.

Тут же из темноты появилась тень, выглядящая как ворон. Ах-Пуаш раздраженно фыркнул:

— Что такое, Сирк?

— Леди Айлин привела с собой воителя кроксигай. Я не уверен, справятся ли они. Умертвить его заклинанием?

Никогда не давали отдохнуть. Даже, когда он воссоединился с другом, которого не видел целые тысячелетия. Впрочем, проблема и впрямь была важная. Сирк прошел с ним весь путь, начиная со Старого Вавилона, наверно, в тот момент, когда его истинный путь только начинался. Он бы не стал беспокоить по пустякам. К тому же, следовало ожидать, что его “отряд спасения” налажает несколько сильнее, чем просто до смерти перепугает Фому.

О нарушителе он слышал еще со старого доклада Айлин. Ящер, который называет себя Шакуратом. Поначалу Ах-Пуаш даже испугался, что возможно, источник его детских ночных кошмаров каким-то образом вернулся к жизни, но описания детали внешности не оставляли сомнений: им встретился подражатель. По всей видимости, примитивные варвары кроксигай считали, что если будут называть своих детей в честь их “героев” прошлого, то каким-то образом это исправит то, что они лишь бродяги на обочине, с самомнением до небес. И тем не менее, ящер показал себя неплохо, сумев оторваться от его лучших воинов. Хотя и выборка была такая себе: Манфред был психопат, Айлин — ученая, Витовт наверняка бы убежал грабить какую-нибудь деревню по приколу, только Киро был способен на какое-никакое преследование, ну а теневые слуги вообще всегда были посредственными бойцами.

Жаль только, что Нуаду не смогла проконтролировать столь важный момент, как не допустить врага в его чертоги. Хотя Ах-Пуаш не слишком любил убивать последние лет 200, но похоже придется прогнать гостя по-плохому. Кроксигай всегда были упертыми баранами, а особой приязни к ехиднам они никогда не испытывали.

Впрочем, Фома умел успокоить тревоги ехидны. Удивительно как этот мальчик после всего пережитого все еще мог источать такую детскую наивность и радость. И что самое удивительное, она была заразная. А от слов дракончика, что он пытался побить посохом его слуг, он просто засмеялся. Хотел бы он посмотреть как хваленый корсар и гроза морей Манфред получает по наглой морде от маленького мальчика.

— Им не хватает тактичности, — с ухмылкой проговорил Ах-Пуаш.

Однако в дальнейшем Фома решил зайти еще дальше, умоляя ехидну пощадить его товарища. При этом расписал, почему ящер вообще его сопровождал. Защищал его от темных? Да, именно темные драконы изначально и преследовали древесного дракончика, на перехват им он и послал Айлин с командой. Но почему кроксигай вообще на такое пошел? И что с ним делать? Портить отношения с лучшим другом сразу после того как его обнаружил, было нельзя. Но оставлять его здесь? Хотя… воин, способный в одиночку покончить с его лучшими воинами, дорогого стоит.

— Я сохраню ему жизнь. Но дальнейшее зависит только от него. Увы, лишние разрушения в моем дворце не нужны. Ты останешься здесь или пойдешь со мной? Он не нападет на тебя?

Шакурат пребывал в весьма странном состоянии. Он понимал, что сейчас совершает один из самых глупых поступков в своей жизни, погнавшись за похитителями Фомы в неизвестный портал. При этом же он даже и подумать не мог о том, чтобы повернуть назад. Он обещал защищать этого мальчика, а кроксигай никогда не бросает слов на ветер. Оказавшись по ту сторону портала, ящер даже не удосужился осмотреться. Он видел перед собой врагов, что уводили его младшего товарища. И Сейкр с Вортексом также не собирались давать его в обиду.

Прислужники похитителя Фомы среагировали мгновенно, повинуясь приказам леди Айлин. Первым в драку ринулся Витовт. С громким смехом, он на бегу начал покрываться кристаллами, создавая тем самым на своей груди шипастый “доспех”. Обрубок его меча также начал покрываться кристаллами. Шакурат, однако, не испугался, он думал лишь о том как бы побыстрее миновать оппонента и вырваться к Фоме.

Витовт намеревался совершить мощный замах, что давало Шакурату пространство для маневра. В момент, когда песец попытался рубануть, кроксигай со змеиной ловкостью пригнулся и проскользнул вперед, хвостом сбивая песца с ног. Расчет сработал как надо. Витовт потратил слишком много инерции, и его корпус завалился вперед. У него было времени нормально переставить ноги, из-за чего северный воин и рухнул мордой вперед. Детская уловка, удивительно как он купился.

Шакурат, однако, не собирался слишком сильно размышлять об этом, ему нужно было прорваться к Сейкру. С ним добежать до Айлин будет проще всего. Раптору досаждал Манфред, летающий кругами и пытающийся порезать прочную чешую раптора обычными ножами. И справедливости ради… он достиг в этом немалых результатов. Впрочем, помогать раптору и не пришлось, поскольку нетопырь, вероятно, упиваясь своей безнаказанностью, утратил бдительностью, а его нога при отлете угостила в пасть чудовища. Сейкр с рыком рванул пирата на себя, отчего тот вписался в землю. Ящер наступил на Манфреда, уже собираясь рвать его на части, однако вовремя услышал сигнал от хозяина.

Шакурат несся напрямую к ездовому животному, но тут в дело уже вмешался Киро. Живой доспех воткнул свою глефу в землю прямо перед длинным носом кроксигая, промахнувшись на какой-то сантиметр. Впрочем, этого сантиметра хватило. Реакция Шакурата позволила ему не только вовремя остановиться, но и контратаковать. Он взмахнул рукой с лезвием, после чего выдал мощный апперкот, буквально разорвав броню Киро спереди, отчего воитель отшатнулся назад. Порез был не критичный, но заметный. Издав боевой клич, он попытался контратаковать, тесня Шакурата назад, к пришедшему в себя Витовту.

К моменту, как к полю боя подошли бы Ах-Пуаш и Фома, бойня бы велась в самом разгаре. Трое воителей не могли совладать с диким зверем, воином кроксигай и чао… кстати, а где был Вортекс? А он поджидал в засаде у потолка, с боевым кличем ринувшись на макушку ехидны, схватив его за пряди иголок и начав пинать по затылку.

Фома старался идти по мрачным коридорам держась как можно ближе к Ах-Пуашу. Он прижимался к нему бочком, когда на пути возникало что-то сотканное из теней или просто жуткое из интерьера. Мальчик старался успокоить себя, иногда поглядывая на Вестана – этот чао просто не мог не вызвать улыбку. Но всё равно страх возвращался, стоило только краем глаза заметить Сирка. В такие моменты Фома зажмуривался и стискивал руку друга, которая из-за костлявости казалась совсем чужой и незнакомой. К этому ещё долго придётся привыкать.

А вот к чему привыкать не хотелось так это к постоянным дракам. Шум донёсся до чутких ушей дракончика и сразу напугали своей интенсивностью. Не зря Ах-Пуаш опасался брать с собой Фому – тот сразу испугался и спрятался за спину, стоило только увидеть действо. Всё казалось, как во сне: удары, увороты, полёт… никак не получалось за всем уследить, да «енот» и не хотел. Он прятался за Морти и лишь изредка тешил любопытство подглядыванием из-за края своего пончо. Даже просить остановиться не рисковал…

Хотя стоило бы, потому что случилась внезапная атака сверху!

— Вортекс! Стой!

Мальчик попытался воспрепятствовать этому, но не успел: Вестан устранил проблему быстро и радикально. Просто вырубил чао. Фома опустился к нему, осторожно осматривая.

— С ним же всё в порядке?

С Вортексом точно всё должно было быть в порядке – дыхание удалось отчётливо расслышать. Фома облегчённо вздохнул и поднял храброго маленького воина на руки, надеясь, что он перестанет нападать на всех, если первое что увидит – это лицо одного из друзей.

Необычайно резкий и грубый голос Ах-Пуаша немного напугал и заставил насторожиться. Фома прижал в защитном жесте Вортекса и смотрел то на ехидну, то на кроксигай, что закованный в цепях растянулся на полу. Дракончик поджал хвост и испуганно кивнул от того, что с такой лёгкостью сотворил друг. Те парни бились с Шакуратом на равных, а Ах-Пуашу стоило только щёлкнуть пальцами, как всё прекратилось. Фома не думал о том, сколько всего мог узнать ехидна о магии за прошедшие годы… Не хотелось этого признавать, но этот новый Мортимер казался немного жутковатым.

Фома осмелился наконец-то выбраться из-за спины ехидны и подойти к Шакурату.

— Д-да… — прошептал он, виновато прижимая уши. Он прекрасно помнил отношение кроксигай к ехиднам, — Шакурат, познакомься, это Ах-Пуаш! Он – тот друг, о котором я тебе рассказывал. Он хороший, правда! Ему можно верить!

Было даже умилительно наблюдать как после всего пережитого душа Фомы не очерствела, как искренне он переживал за окружающих. Ах-Пуаш даже и припомнить не мог, когда смерти для него становились обыденностью. Впрочем, и их градус вокруг начал нарастать достаточно постепенно. Его первое убийство так в принципе оставило его под впечатлением на долгий срок. Затем как-то приедается, особенно, когда живешь уже несколько тысяч лет. После смерти одной конкретной мобианки он в принципе старался не сильно привязываться к кому-либо. И всё-таки не мог отделаться от переживаний о старом друге. И ему крайне не хотелось, чтобы Фома сейчас чувствовал себя плохо… хотя и понимал, что по-первой мальчику будет тяжело довериться ему и привыкнуть. Поэтому следовало вести себя максимально деликатно даже с дикарем кроксигаем.

Ах-Пуаш хотел было ответить Фоме на вопрос о состоянии Вортекса, но с этим уже поспешил Вестан. Маленький чао всё с той же слабой, но доброй улыбкой лапками показал жестами, что его дружок просто отдыхает. Вскоре дракончик и сам в этом убедился, по-видимому успокоившись.

Как бы не хотел ехидна не внушать страх другу, это было крайне тяжело сделать, одновременно ведя переговоры с ящером и управляя своими слугами. Все они понимали только язык силы. Что кроксигай и продемонстрировал, тут же встав в позицию неверия и вызвав Ах-Пуаша на дуэль. Удивительно как этот народ застрял во времени. Даже он, реликт трехтысячелетней давности, умудрился отпустить многое. А это же был молодой парень. По всей видимости, с детства культивировали на весь этот бред. Что ж… это будет тяжелее.

— Фому никто не держит под заклинанием, но думаю, доказать это будет невозможно, ведь вы не захотите слушать. Что же до вашей просьбе о поединке, я бы мог ее удовлетворить, но поверьте, вы не первый воин на моем пути, кто хотел меня убить. Представьте, сколько таких скопилось за три тысячи лет.

Ах-Пуаш вздохнул и неторопливо зашагал вокруг Шакурата.

— Я искренне благодарен вам за вашу помощь, даже если моя благодарность вам неприятна. Ничего не могу с этим поделать. И поскольку вы спасли жизнь моего друга, я мог бы вас отблагодарить, дать только то, что вы пожелаете… но боюсь, вы не склонны к диалогу. Поэтому я только могу предоставить возможность безопасно покинуть мои владения. Поверьте, никто не желает причинять зла ни вам, и ни Фоме… да и к тому же, не стоит обобществлять всех представителей одной расы… особенно той, которая вымерла.

В это же время Вестан уселся на плечо Фомы и с мягкой улыбкой погладил его щеку, после чего крепко обнял. Малыш по всей видимости сам страшно соскучился.

Ярость Шакурата закипала. Он был воспитан как великий воин, спаситель своего народа и его наследия. Всё самое худшее, что могло только исходить от этого мира, исходило от мерзких ехидн. Жестокие варвары, прибывшие из-за моря, уничтожившие золотые города и заселившие оставшиеся. Осквернители. Похитители их наследия, переданные Древними из далекого космоса. Смотря сейчас на этого мерзкого колдуна, Шакурат не чувствовал ничего, кроме презрения. Он прекрасно считывал его личность. В нем не было даже намека на честь. Слабый и немощный, он не мог стать воином, а потому избрал своей силой темное искусство. Не было сомнений, что когда-нибудь эти игольчатые твари обратятся к мощи темных лоа.

Думает о нем как о каком-то дикаре. Упивается своей “мудростью”, но ехидны ею не обладают. Они хитрые как змеи, но лишены понимания этого мира. Они созданы, чтобы разрушать — не более того. Шакурат смотрел на Ах-Пуаша, оскалив клыки. С каким бы удовольствием он показал бы этому шаману глубину его заблуждений, перерезав тому глотку лезвием.

Рядом ревел Сейкр, так же тщетно пытаясь вырваться. Раптор не до конца понимал, почему именно он оказался в ловушке, а потому приходил в настоящее боевое исступление, в котором его даже Шакурат не мог бы контролировать. Что же до его хозяина, то он все же позволил Ах-Пуашу высказаться. Много слов, никакой конкретики. И даже попытка Фомы убедить воина, что он не находится под действием заклинания, никак не помогала. Оставалось только ждать, когда они схлестнутся в бою. Хотелось бы показать этому колдуну, что он не такой могущественный, как тому казалось.

Однако, Ах-Пуаш даже не проявил достаточно чести, чтобы ответить на обвинения Шакурата в поединке. Ожидаемо, но это только сильнее вывело ящера из себя. Если он считает, что кроксигай так легко бросают своих друзей — он глубоко заблуждается.

— Я никуда не уйду без Фомы. Я поклялся его защищать. И вы, ехидны, не приносите ничего, кроме бед. Это место пропитано энергией зла. Даже если он не под твоим колдовством, верить ехиднам нельзя.

Но вот следующие слова заставили Шакурата стушеваться. Несмотря на то, что он всё ещё не доверял этому колдуну, он не на шутку удивился, допустив хотя бы возможность, что ехидны почти вымерли. Всю свою жизнь он представлял себе родину, оккупированную жестокими варварами, до сих пор грабящих их святыни. И теперь… всё это оказалось неправдой?

— Ехидны… вымерли?... быть не может! Да и что такой как ты вообще может предложить воителю кроксигай?! Я собираюсь вернуть свою родину и защитить наши святыни! Такие как ты скорее бы только позабавились при мысли о чем-то столь благородном!