Шедоу не смотрел Найт. Он был слишком поглощен собственными размышлениями. Кошка невольно разворошила старые раны. Хотя Шедоу иногда казалось, что все его прошлое состояло исключительно из ран и травм. Перед глазами в реальном мире стоял райский уголок, в котором резвились игривые маленькие чао, а в голове все крутились картины далекого прошлого. Запотевшее стекло капсулы, раненая девочка, что из последних сил дергала за рычаг, отправивший его на землю. Шедоу опустил взгляд и зажмурился. “Сайонара, еж Шедоу”... эту фразу он слышал в воспоминаниях слишком часто. И никак не мог от нее отвязаться. Многие говорили, что время лечит. Шедоу за более, чем 50 лет своего существования доказал: оно не лечит, оно только калечит.
В свое время ему казалось, что жизнь на Колонии АРК значительно отличалась от всего, что ему приходилось испытать впоследствии. Хотя он знал о своем происхождении, что он не был рожден привычным способом, что у него никогда не было настоящих родителей… он гордился этим. Он чувствовал, что предназначен для чего-то великого, ведь его создатель был один из наиболее выдающихся ученых, которых когда-либо видела планета. Он знал, что он — совершенная форма жизни! И все же он обрел свою семью. Мария стала для него как сестра и лучшая подруга.
Только по прошествии многих лет не понимал, что вряд ли сам Джеральд Роботник считал его чем-то большим, чем инструментом исполнения своих планов. Даже, когда его создатель придал ему сил на борьбу с Блэк Думом, в этом всё равно виделся некий просчет. И всё равно Шедоу не мог относиться к нему плохо. Он подарил ему жизнь, и теперь у черного ежика появилась возможность исполнить то, чего так и не увидел старый ученый: лучший мир, лишенный невзгод и бед. Но почему-то Шедоу казалось, что такое будущее не наступит никогда. Даже совершенная форма жизни не способна исправить всех людей и мобианцев.
Но нашелся кто-то, кто мог изменить самого Шедоу. Найт Энжел помогла ему в тот момент, когда он уже потерял какую-либо надежду. Зачем продолжать, если ты всё равно не достигнешь итоговой цели? Но лишь благодаря ней он понял: он может подать пример, и если найдется хоть кто-то, кто вдохновится его делом, значит, всё это уже было не зря. И Шедоу был рад, что в своем нелегком деле он был не один. Найт могла пробудить в нем такие светлые эмоции, о которых он даже не подозревал. Когда он говорил, что убьет любого, кто попытается навредить Сомбре, он и не подозревал, какую заботу выражает о своем подопечном. Шедоу был явно не глупым, но он бы никогда не признал, что его сердце еще не зачерствело.
Наверно косвенным доказательством того, что он все еще не отпустил свою эмоциональную привязанность к семейству Роботник было то, что он все еще не мог полностью негативно относиться к внуку своего создателю. Доктор Айво Роботник был поистине угрозой планетарного масштаба, от смерти которого многие бы вздохнули спокойно. Признаться честно, Шедоу много раз порывался покончить со всем раз и навсегда. Но сейчас, когда он думал об этом… вряд ли бы он сделал это. Даже не знал почему. Может, потому что они неоднократно с доктором становились союзниками. Может, потому что он был последним напоминанием о его собственной семье… но когда Найт заговорила о нем, его продолжали одолевать весьма противоречивые мысли.
— Ничего… я, признаться, сам не знаю, как относиться к нему и к его творениям. Когда мы встретились впервые, мы стали союзниками ради общего дела. Но тогда я был опьянен местью и ни о чем не думал, кроме нее. Потом мы ненадолго объединились во время нашествия Блэк Дума и моего путешествия в измерение Ифрита. Долгое время я считал, что Омега и его родич… Гамма, говоришь? Что они были скорее исключением. Но когда я отправился в измерение Ифрита с одним из самых доверенных роботов Эггмана, Метал Соником, в конечном итоге мы оказались там заперты. С доктором мы тогда потеряли связь… думаю, ему было бы даже лучше, если бы я больше не появлялся в его жизни. Думаю, Метал Соник был бы рад отдать свою жизнь ради создателя… но вместо этого он вырвал у себя из груди изумруд хаоса, с помощью которого мы смогли вернуться домой. Этот робот тогда не говорил… но тогда он мне показался одним из самых человечных существ, что я видел. У него не было нужды помогать, но он сделал это. Может, поэтому… ах ладно, забудь.
Шедоу крепче сжал кулаки в скрещенных руках, после чего прикрыл глаза. Еще не хватало на весь штаб раструбить о том, что они покрывали робота-убийцу, что прятался в доме Эми Роуз… подумать только, доктор Эггман наверно создал еще больше таких же запутавшихся несчастных душ, чем его прославленный дедушка. Из опыта общения с Омегой Шедоу никогда не казалось, что он испытывает проблем с чем-либо, помимо уязвленной чести от создателя.
— Единственное отличие внука от деда в том, что профессор Джеральд хотел сделать меня живым и думающим… доктор Эггман предпочитал бы, чтобы его машины лишний раз не думали.
Это было верное наблюдение, которое в целом подметила и Найт. Все машины, которые проявили хоть какую-то свободу воли, рано или поздно восставали против своего хозяина по разным причинам. Гамма собирался освободить прочих “рабов” доктора. Омега желал отомстить за унижение. Метал Соник просто желал взять ситуацию в свои руки. Шедоу же хотелось верить, что он стал именно таким, каким хотел его видеть Джеральд Роботник, прежде, чем он сошел с ума.
А вот кто не задумывался о прошлом… да и о будущем не слишком сильно, так это маленький чао Сомбра. Он был очень горд, что отстоял свою игрушку, но вот что ему очень не понравилось, так это то, что Найт подошла и утешила его соперника. Сомбра нахмурился и заголосил:
— Чао-чао! — отчаянно привлекая к себе внимания.
Но Найт Энжел ни в коем случае не хотела бы обидеть своего маленького друга, а потому она вновь вернулась к мини-копии Шедоу, правда при этом сказав какие-то странные слова. Сомбра и так знал, что на нем висит огромная ответственность. Он же тут самый сильный, а значит, будет командовать остальными. А раз он самый ответственный, то он будет получать больше всех призов и наград! Вот это по справедливости! Недаром же у него такой крутой хозяин! И самым приятным призом на данный момент были теплые поглаживания от хроно. Сомбра сладко замычал и потерся щечкой о ее мягкую ладонь.
На сей раз Шедоу вырвался из царства собственных дум, посмотрев на эту идиллию обнимашек. Подумать только, как Найт, увидев и пережив столько зла все еще находила в себе силы с чего-то так умиляться. Что она в принципе не теряла в себе позитивный настрой. Шедоу даже в своем лучшем состоянии мог разве что расщедриться на слабую ухмылку. А у этой кошки, казалось, вовсе не иссякал позитивный настрой. Но она не была гиперактивным комком позитива, которым был Соник, этим он его и раздражал. Нет, она просто была понимающей и сочувствующей… и не теряла такой настрой даже в моменты, когда Шедоу подводил его. Наверно, почти никто не был с ним так же близок. Никто, кроме Марии.
— Да… профессор Джеральд всегда стремился сделать мир лучше. Но доктор Эггман тоже… просто он понимает благо по своему. Он считает, что лишение свободной воли и почвы для конфликтов способствовало бы процветанию. Но мне кажется, спроси бы мы его, прошел бы он сам через такое, он бы придумал целую массу причин, почему это невозможно. Он лгун. И врет в первую очередь сам себе. С профессором Джеральдом такое произошло лишь после того как он сошел с ума.
Последнюю часть фразы Шедоу проговорил с глубочайшей болью. Величайший разум человечества тоже оказался сломлен. Предан человечеством, ради блага которого он трудился всю жизнь. Он направил свое средство к спасению, ежа Шедоу, против Мобиуса. Он сделал всё, чтобы его творение уничтожило планету, что так жестоко с ним поступила. И это отношение сохранилось к нему до сей поры. Как знать… может, Джеральд в какой-то момент и в здравом уме понял, что Шедоу не суждено стать своим для этого мира.
Но невольно Шедоу заметил, что напряжен сейчас не только он. Хоть он и не обратил внимания на подергивания хвостом Найт, он по одному ее голосу понял, что ей было тяжело думать о Наклзе. Оно и не удивительно. Она была заперта тут в четырех стенах, не в силах сделать лишний шаг без ведома Абрахама Тауэра. И пускай, она была о генерале лучшего мнения и не считала свою службу в G.U.N. тюрьмой, но все же именно этим ее служба и являлась. Она не могла встретиться с близкими, со своей маленькой чао, с друзьями. Шедоу хотелось ее поддержать, но он был честным ежом и не хотел врать. Тем не менее он сделал шаг в сторону кошки и положил руку ей на плечо.
— Когда-нибудь мы получим заслуженный отпуск. И посетим все места и всех друзей, которых только захотим. Мне кажется, ты это заслужила.
Шедоу специально не сказал про себя, потому что ему покой бы только снился. Пока его обещание Марии не будет исполнено, он не сможет вздохнуть полной грудью. Сомбра же тоже почувствовал общее напряжение, оно ему определенно не нравилось, а потому он подполз прямо к плечу Найт и положил лапку на розовый носик Найт, важно фыркнув:
— Чао! — что в переводе на человеческий бы наверняка означало: “хватит грустить и давай уже играть!”