Sonic Dream World |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Sonic Dream World » Централ Сити » Центральная лаборатория | Централ Сити
Описание:
Центральная Лаборатория - огромный охраняемый комплекс, принадлежащий G.U.N.. Здесь проводятся как передовые исследования, так и полевые эксперименты для нового оружия. На нижних этажах этого здания расположены хранилища данных. Путь для посторонних сопряжен с риском наткнуться на множество ловушек.
Примечание:
*...
Заброшенная резиденция | Централ сити <==================== Бальдассарре, Тристис
Вечер опустился на Централ Сити. И хоть ещё не было сильно поздно, солнце уже большей частью опустилось за линию горизонта в величественном закате, а на небе появились первые звезды, которые уже можно было разглядеть. Постепенно звуки ночной фауны начинали распространяться по всей округе. Но внезапно эти звуки пресеклись ревем двигателей и вращающихся лопастей вертолета, накренившись, стремительно пересекающего городскую черту по направлению к предместьям. Бальдассарре на редкость искусно управлялся с вертолетом, не теряя маневренности или скорости. Учитывая, что он и Тристис вылетели из предместий города, то, в целях избегания ненужных глаз, Бальдассарре старался не попадать на большие центральные улицы, где мог быть патруль. Из-за этого время прибытия на место существенно затянулось, что позволяло лишний раз обдумать некоторые детали.
Удостоверившись, что наушники для связи работают и у него, и у Тристиса, Бальдассарре, не отрываясь от ведения вертолета, начал говорить:
- Тристис, мы прибудем ориентировочно через 5 минут, приготовься. Так как ты, как я помню, умеешь летать, то именно тебе придется спровоцировать крушение. Когда мы будем близко, я дам сигнал, ты вылетишь и взорвешь хвост вертолета, а на лопасти бросишь несколько божественных вмешательств. Как только получится, сразу же пикируй как можно ближе к лаборатории. Я останусь до критического момента, чтобы вертолет упал как можно ближе ко входу. Дальше действуем по плану. - Проговорил Бальдассарре, сосредоточенно глядя одним глазом на пространство перед ними. Они постепенно приближались.
Вскоре городские пейзажи начали оставаться позади, сменившись промышленной зоной, лесополосой, свидетельствуя о попадании в северные окрестности Централ Сити. И вот, наконец впереди начали виднеться неоновые огни работающей лаборатории. Это был поистине большой современный научный комплекс, за стенами которого определенно творились неописуемые эксперименты, делались открытия, и проектировались разные военные разработки. Когда дикобраз увидел это место, его лицо исказилось кровожадной гримасой, а зрачок здорового глаза сузился как у дикого зверя. Вертолет накренился сильнее. Они стремительно приближались.
- Тристис, приготовься. - Время начало идти на секунды, требовалась хирургическая точность в проводимой операции. Размеры комплекса стремительно росли. Рано. Стало видно несколько парковок. Ещё чуть-чуть. Освещение прилегающей территории включилось. Вот оно!
- Вперед! Начинаем! - Бальдассарре крепче схватился за штурвал и начал выжимать практически всю доступную скорость летающего судна по направлению к лаборатории.
⇐==================Заброшенная резиденция | Централ сити
Тристис сохранял внешнее холодное спокойствие, лишь иногда проверяя устройство связи. Однако, внутри него кипела нетерпеливость. Он чувствовал себя как артист перед своим первым выступлением. Признаться честно, крупной работы в полях Тристису так и не представлялось. Создатель все никак не понимал его гений, тратил его талант на всякую мелочевку, а новый импресарио в виде Джулиана Роботника, так и вовсе заточил его в то капсуле. Но робот был отнюдь не оскорблен, у него было время на то, чтобы отточить свои навыки. И теперь оставалось пустить их в ход.
У него будет всего несколько секунд на то, чтобы исполнить план Бальдассарре. Будь он живым созданием, то наверняка почувствовал бы прилив адреналина. Но и без того азарт сжигал подчистую его аллюминиевую душу. Молча выслушав указания своего протеже, робот только кивнул, лишь короткой фразой подтвердив, что он выслушал и принял во внимание слова партнера:
-Да будет так, господин Бальдассарре, — проговорил робот высоким голосом.
Просперо, который как котенок,что пробудился от шума, слегка подлетел в воздух, после чего занял свое старое место, за плечом создателя. Тристис не обращал на него никакого внимания. Он уже просто привык к такому поведению своего помощника. Уж если ему доставляет удовольствие мешаться у него перед глазами, то пусть будет так. Что же до самого робота, то он предпочел не слишком засиживаться. Оперевшись руками о колени, он поднялся, после чего полетел прямиком к выходу, готовясь вылететь.
Пейзажи начинали сменять друг друга на огромной скорости. Насколько же были прекрасны эти бетонные джунгли. Кладезь необычайно прекрасных сюжетов, которые так глупо упускали величайшие авторы прошлого. Но на то они и остались в прошлом. Такой гений как Тристис способен разглядеть красоту и в том, что его окружает. Ах, насколько прекрасно будет сегодняшнее представление. Подобно древнему императору, что сжег собственный город, лишь бы сочинять поэму на фоне того как он горит, Тристис и Бальдассарре были готовы обрушить адское пламя на ничего не подозревающий плебс. Хотелось бы лично столкнуться в дуэли с G.U.N. или же прочим сбродом, что пришел бы поглазеть на происходящее, но увы, дела не ждали. Основную часть веселья он уже предоставил своему импресарио, доктору Роботнику.
Даже сейчас он чувствовал небывалый прилив вдохновения, они были подобны падающей звезде, что несет с собой крах всего мира, коим так дорожит плебс. Они были готовы принимать те ужасные вещи, против которых они с Бальдом были призваны покончить, но стоит только чему-то не пойти по их плану… только это способно пробудить в них эмоции и сделать теми, кем они являются по факту. Напуганными и дикими животными, и неважно, люди ли это или мобианцы. Все были равны перед гневом небес. И сейчас они стали его олицетворением.
Тристис помнил, что Бальд хотел оставить на месте крушения иллюзию самого дикобраза. Робот решил оставить ее загодя, боясь, как бы не опоздать уже после крушения, а потому направил на своего протеже слабый луч энергии, который быстро скопировал его внешность. Повинуясь воле Тристиса, иллюзия развалилась на полу, корчась в боли. Недовольный экспрессией собственного творения, он придал ему наиболее мучительный вид, но какая жалость, что его толком не было видно под маской.
Затем рогатый робот поднял взор, он чувствовал, что остались считанные секунды, прежде чем он сможет приступить к делу. Вдохновение было столь сильно, что в один момент робот начал мурчать себе под несуществующий нос мелодию:
-Движенье стало смыслом жизни…
Что дальше будет всё равно.
И наконец, момент настал. Взмахнув черным плащом и завернувшись в него получше, Тристис оказался перед открытой дверью, как перед открывающимся занавесом. Жаль только его публика не видела этот прекрасный перфоманс. Робот выпорхнул наружу, а его плащ чуть было не засосало в лопасти. Благо, что роботу хватило мозгов сложить его, чтобы не дать развеваться тут и там. Да и к тому же специальный состав элемента одежды делал его не столь податливым к порывам ветра, иначе как этой штукой вообще можно было бы что-то порезать.
Темнота заката давала ему прекрасную маскировку. Взлетев вверх, Тристис в компании Просперо на мгновение оценил взглядом представшую панораму. Как же мог истинный поэт пропустить такое действо? Маленькие людишки копошатся там как муравьи, а он возвышается над ними как бог древности, что мечет молнии. Робот расправил плащ, как будто нетопырь расправил крылья, после чего направил свою ладонь прямо на хвост.
-Весь этот мир в тебя вонзился…
Летящей огненной стрелой!
После этого в хвост ударил лазер, а затем развернувшись в своеобразном пируэте, Тристис отправил по лопастям еще несколько ударов, издавая звуки выстрелов, после чего приподнял указательный палец ко рту и повторил звук сдувания дыма. Просперо одарил его бурными аплодисментами, а сам Тристис сжал плащ, после чего спикировал вниз подобно торпеде.
Отредактировано Maestro Tristis (2022-07-04 11:30:39)
Тристис всё сделал согласно плану. Чётко и последовательно, словно по нотам. Теперь дело оставалось за малым, за хирургической точностью самого Бальдассарре. Среагировать нужно было именно вовремя, ни секундой раньше или позже. Иначе, подобно карточному домику, вся операция рухнет. Вертолет может войти слишком глубоко и повредить системы энергоснабжения всей лаборатории, а это означает, что веб-архивы останутся недоступны для двух артистов. Вертолет может упасть слишком рано и тогда выходы будут заблокированы его корпусом и тогда Ассарре не сможет добыть ключи-карты для него и Тристиса, чтобы попасть внутрь секторов лаборатории. Поэтому нужен один точный удар, который станет первой ноте в долгой симфонии ужаса. Сегодня Бальдассарре был особенно кровожаден, его посетило вдохновение.
Главный, самый высокий этаж лаборатории стремительно приближался с переднего курса, Бальдассарре начал злобно посмеиваться, в предвкушении заглушив мотор летающего средства. И вот Тристис покинул вертолет, объявив тем самым о подъеме занавеса, время словно замедлилось. Одна секунда прошла. Витражи технологической базы опасно приблизились. Вторая секунда прошла. Послышался раскатистый грохот разлетающегося хвоста вертолета. Третья секунда прошла. Всю прилегающую к лаборатории территорию и саму лабораторию окутал густой туман. Четвертая секунда прошла. Штурвал заклинило, вертолет начало закручивать из-за потери обтекаемости, столкновение неизбежно. Пятая секунда прошла. Бальдассарре и его копия буквально растворились в полу вертолета. Послышался грохот бьющегося стекла, пробивающейся стены, а также пронзительный скрежет трущихся о здание лопастей. Время восстановило свой ход.
И вот перед всеми предстала картина вошедшего боком в самый высокий этаж лаборатории вертолета. Застекленные витражи этого этажа осыпались вниз, а вращающиеся лопасти вертолета погнулись о каркас здания, а затем и вовсе отвалились вслед за стеклом. Перед главным входом лежала корчащаяся от боли копия Ассарре, созданная Тристисом. Послышался вой сирены, оповещающей о происшествии. Первыми, конечно же, отреагировали агенты службы безопасности, которые проглотили наживку с потрохами. Они бросились задерживать копию Бальдассарре, пока остальные выводили ученых через подземный ход. Наивные. Настоящий Бальдассарре ждал их именно там. Придержим повествование о судьбе этих несчастных, пока история сама не приведет к ним. Важно, что главная дверь, ведущая к подземному ходу уже была открыта, значит план побега для Бальдассарре и Тристиса уже был готов.
Достаточно большой кусок стекла отбросило в сторону Тристиса. Это было кстати, поскольку позволяло Ассарре беспрепятственно предстать перед своим протектором. Сначала отражение Тристиса сменилось на отражение Бальдассарре, а затем это самое отражение "вылезло" из осколка, демонстрируя перед роботом две карточки: "Руководитель исследовательской зоны" и "Заведующий архивом".
- Итак, суматоха началась, сейчас самое время приступать. У нас есть главные ключи к библиотекам Тота. Идем же! Искусство призывает нас! - Бальдассарре повел Тристиса в сторону западного крыла, подальше от центрального входа, где только что "задержали" копию Харона и повели вместе с остальным подальше от лаборатории. Ученые, обслуга и охрана, словно крысы, стремительно покинули лабораторию, оставляя пространство для работы специализированных служб. Очевидно, что ГАН уже были в пути и медлить было нельзя.
Дойдя до бокового входа, Бальдассарре приложил карточку руководителя исследовательской зоны. Дверь послушно открылась. Оба артиста вошли внутрь.
- Нарекаю тебя, маэстро Тристис, "Руководителем исследовательской зоны"! Благодаря это карте ты сможешь получить доступ к любым компьютерам в лаборатории. В том числе, к главному. Отправляйся туда, он находится на минус первом этаже, комната В-0. Я же отправлюсь в архивы и постараюсь отыскать что-нибудь более древнее и интересное. У нас есть не больше получаса. Как только время выйдет, не дожидайся меня и беги через оговоренную дверь в подземный выход. Там ждет небольшой сюрприз. Я в любом случае догоню. - Проинстрктировал Бальд, вручая роботу карточку с соответствующим наименованием. - Если здесь кто-то остался, то свидетелей лучше не оставлять. - с этими словами Ассарре буквально "провалился" под пол. Его цель находилась куда ниже, чем цель Тристиса, в самом сердце подземного владения ГАН.
Хирургическая точность выстрела… цель поражена как мстительный языческий бог карает того, кто смеет считать себя выше пантеона высокомерных существ. Оттопырив указательный палец, Тристис приставил его к несуществующему рту, после чего изобразил звук, будто бы он тушит дым, что остался от лазерного потока. Хотелось бы покрасоваться, понаблюдать за трагедией с высоты птичьего полета. Какие краски, в моменты столь крупного разрушения он приближается мысленно к героям древних трагедий, что застали в пьяном видении конец мироздания.
Но увы, дела не ждут, и Бальдассарре вполне четко озвучил их дальнейший план действий. Взмахнув плащом, Тристис завернулся в него плотнее, после чего спикировал вниз, ближе к лаборатории, Ветер визжал, он разрывал его как нож прорезает масло. Его плащ давал ему покров тьмы, он сам превращался в убийственный мрак, хищную птицу, что нависла над добычей. И несчастной жертвой становился весь мир, не способный понять его творческий гений. Тристис вовремя остановился и расправил плащ, значительно замедлившись. Вальяжно приземлившись, робот снова завернул свое тело в плащ, но на сей раз укрывшись от посторонних взглядов и позволяя напарнику сделать все дело.
Техническое исполнение… всё согласно плану. Мог ли Тристис догадываться, что его возвращение из камеры сна одарит его столь превосходным соавтором? Признаться, несмотря на то, что робот активно изучал историю Мобиуса для будущих пьес, очень многие фигуры оставались без его внимания. А самые крупные и влиятельные злодеи его не впечатляли, ну за исключением его великолепного создателя и импресарио. В основном, это были просто чудовища или жадные до власти тираны, лишенные какого-либо изящества. А вспоминать о каких-нибудь зети было просто омерзительно. Сейчас же он видел идеальное продолжение его собственного таланта.
— Я впечатлен, Просперо, определенно впечатлен, — размеренно и медленно прошептал Тристис. — Быть может, и мне стоит взять творческий псевдоним? Харон… что ты думаешь насчет “Танатоса”, мой юный друг?
Ответом на вопрос Тристису стали аплодисменты.
— Да, я думаю, неплохо. Но что насчет, Миноса? Я ведь судия, именно эта роль мне предстоит.
Просперо в очередной раз поддержал своего кумира горячими аплодисментами.
— Ох, Просперо, ты мне льстишь. Но я думаю, что важно добиться того, чтобы мое собственное имя стало нарицательным.
И тут перед Тристисом неожиданно приземлился большой кусок стекла. Робот смерил препятствие взглядом, на мгновение оторвавшись от самолюбования. Фиолетовые немигающие глаза следили за приближением Ассарре. Взглянув на карточки, что принес компаньон и выслушав дальнейшие указания, Тристис самодовольно кивнул, как будто желал поклониться своему протеже. Он оттянул одну руку в сторону, как будто дворецкий призывал пройти далее в зал.
— Надеюсь, сцена будет достойна нашего величия.
Тристису хотелось, конечно, сказать “моего величия”, но нельзя же было лишать Бальдассарре чести за столь качественно проделанную работу. Но все же было страшно жалко, что его компаньон был мобианцем. Он по максимуму преодолевал ограничения своей органической ущербной природы, но каких бы успехов он добился, если бы был роботом при тех же усилиях?
Дверь открылась, и подобно призраку, Тристис залетел внутрь, осматривая коридоры презрительным взглядом. Неужели было нельзя обставить свои базы так как это делал великолепный мессир Роботник? До чего же бесталанные существа. Хотелось бы собрать весь этот сброд, построить и провести мастер-класс… но увы, времени было слишком мало.
Когда Бальдассарре протянул ему карточку, Тристис критически осмотрел ее, после чего протянул из под темных пол плаща худощавую когтистую стальную руку. Сцапав картонку двумя когтями, он приблизил ее к глазам.
— Такова моя дебютная роль в данной пьесе? Ну что ж… некоторые великие начинали с третьего пикинера. — проговорил Тристис с видимыми нотками разочарования.
Впрочем, Маэстро достаточно быстро понял, что зря воротил нос, поскольку карточка эта предоставляла ему поистине уникальные возможности. Главный компьютер… идти скорее всего было не так уж далеко, нужный этаж располагался вблизи. Остается только не заблудиться в запутанных лабиринтах архива. Выслушав всю необходимую информацию, Тристис только коротко кивнул.
— Пусть Провидение бережет нас, коллега. Да не ударим мы в грязь лицом перед публикой.
Тристис поклонился Харону в пояс, снова спрятав руку под плащом, после чего моментально развернулся на 180 градусов и полетел далее, лишь полы его плаща продолжали немного шуршать по пыльному полу. Просперо последовал за своим господином.
Теперь он был предоставлен сам себе. Нужно было найти нужный этаж. Хотелось бы воспользоваться лестницей, но скорее всего единственный путь на данный этаж шел через лифт. Этажи, располагающиеся под землей, как правило, можно достичь только этим путем.
Тристис осматривал мрачное, пустынное место, подчиненное лишь его воле. Он мог устроить здесь превосходное представление. Запереть всех местных рабочих совместно с каким-нибудь бешеным животным, а после наблюдать, как люди и мобианцы проявляют чудеса превозмогания, лишь чтобы в конечном итоге претерпеть сокрушительное поражение. Эх, как же бы ему хотелось заполучить на главные роли мировых звезд. Мог ли он мечтать, что когда-нибудь в его постановке сыграет сам еж Соник или хотя бы кто-то из его окружения?
Опьяненный мечтами, Тристис неожиданно услышал шаги. Направлялись не к нему, а потому робот предпочел скрыться в тенях. И в самом деле, охрана эвакуировала ученых с дальних этажей. Не хотелось бы расбрасываться трупами прямо посреди коридоров, а у него не так много времени, чтобы надежно спрятать тело… да еще сделать это красиво! Потому это быдло может убежать, пока что.
Совсем скоро посторонние шумы стихли, и Тристис остался наедине с Просперо и собственными мыслями. И все естество его было обращено не на обдумывание будущего плана действий или побега, нет. Это получится само собой, мирские дела его мало волновали, когда разум был устремлен в совершенно недоступные плебеям дали. Он пытался сочинять текст для будущей постановки, что отлично бы подошла для Абрахама Тауэра.
— Да будет так… только так.
Славься же навеки…
Эм… какую бы рифму подобрать? Может, Просперо поможет? — задумался Тристис, как вдруг услышал шум взводимого курка.
— Бог на небе, что это! — испуганно прокричала один из агентов, что навела на Тристиса пистолет.
— О, благодарю, милая, — крайне дружелюбно проговорил Тристис, после чего расправил плащ как крылья, а затем подлетел ближе к агенту.
Её жалкие пули ничего не могли сделать Тристису, а сама она не успел даже завопить о приближении загадочного привидения, когда её цыплячья шейка оказалась надежно сдавлена острыми коготками робота. Горячая кровь оказалась на холодном корпусе, но Тристис был милосерден и решил не давать своей жертве медленной смерти от прекращения подачи кислорода. Одно резкое движение, и шея оказалась свернута. Ловко поймав свою жертву как танцор партнершу, Тристис отвел свободную руку назад, склонившись.
После этого он поднял тело на уровень к себе, отвел его руку в сторону, после чего закрутился с ним в вальсе. И тут же поймал себя на мысли, что опять увлекся. И теперь у него лишние улики прямо на руках. Просперо, хоть и одарил его аплодисментами за прекрасно исполненное убийство, это мало как успокаивало робота. Благо, что рядом располагалась пустующая комната, куда Тристис и сложил труп в уголке.
- Ох, Просперо, хотелось бы использовать их черепа в качестве украшения... но их головы столь огромны, будут постоянно биться о корпус. Будут смотреться так вычурно... жалко.
Отряхнув руки и оттерев их о плащ, робот двинулся далее, наконец-то выйдя к лифту. Нажав тонким пальцем на нужную кнопку и дождавшись нужного сигнала, машина, мыча под несуществующий нос новую мелодию, нажал на нужную кнопку, попутно приложив карту к нужному монитору. Теперь оставалось только догадываться, что G.U.N. приготовили для него внизу.
Отредактировано Maestro Tristis (2022-10-28 22:20:12)
Представление началось и стремительно набирало обороты. Акт за актом, Бальдассарре и Тристис приближались к эпилогу этой части саги имени Абрахама Тауэра - завладению всех самых дорогих секретов старого генерала ГАН. Бальдассарре всегда был солистом и предпочитал работать в одиночку. Он всегда брал на себя роль режиссера, постановщика, костюмера, и порой даже актера, чтобы каждая звезда его постановки засеяла раз и навсегда. Дикобраз привык контролировать каждую деталь, вплоть до самой незначительной мелочи, чтобы каждый его перфоманс был математически точен, при этом хаотично нелогичен и непоследователен, словом, парадоксален. Посему было просто невообразимо удивительно, что самое сердце он доверил именно Тристису. Самые главные тайны организации, конечно же, таятся в главном компьютере, они оцифрованы и надежно заперты за семью замками. Благодаря этому такие сведения всегда наиболее точны, полны и достаточны для любого саботажа. В этом их главная ценность. Поэтому, безусловно, такая информация должна быть добыта во что бы то ни стало.
Поэтому такое делегирование одновременно свидетельствовало о двух вещах: Бальдассарре уважал талант Тристиса и абсолютно полностью ему доверял. Хотя кто-то скажет, что оснований для этого совершенно нет, у Ассарре совершенно по-другому работал мозг, имелось совершенно иное восприятие мира, что позволяло ему видеть вещи совершенно под другим углом - в бесконечно широком спектре. К тому же и Тристис, и Бальдассарре понимали друг друга на совершенно другом уровне, в отличие от приземленных людских и мобианских отношений. Это не было взаимодействием в привычном понимании такого слова. Если примерять такое понятие к ним, то самым ближайшим определением станет единый и непрерывный творческий поток сознания, который оживает буквально под каждым их шагом. В общем, обывателю не понять связи Искусства. Оно ему и не нужно, пусть лучше играет свою роль. Харон ни на секунду не сомневался в том, что Тристис обязательно достигнет поставленной задачи ровно в срок и не посрамит своего импресарио, благодаря чему мог сосредоточиться на своей задаче.
А задача Ассарре состояла в том, чтобы проникнуть в архив, где хранились физические копии документов. Риск получения отрицательного результата с точки зрения ценности информации многократно возрастал, поскольку документы могли быть элементарно испорчены от старости, утеряны или быть неполными. Поэтому любой адекватный противник не стал бы даже пытаться тратить время на штурм этого сегмента, ограничившись лишь главным компьютером. Но в то же время, чем выше риски - тем ценнее награда. Абрахам Тауэр был в первую очередь человеком, а людям свойственно хотеть спрятать что-то очень личное и порочное подальше от глаз остальных людей, а нежелательных свидетелей устранить или дискредитировать настолько, чтобы им никто не поверил. Именно такие секреты таят в себе причины всех принимаемых решений. Без них попросту не получается полной картины и преступник не сможет быть призван к ответу. Вот почему Бальдассарре так стремился проникнуть в архивы, ведь именно в нем Ассарре, как обвинитель, найдёт улики всех злодеяний Тауэра. Его совершенно не пугали предполагаемые объемы, ведь кто ищет - тот всегда найдёт. Время тоже не было особой проблемой, ибо "взор" дикобраза всегда поможет ему найти самые скрытые из вещей.
Погрузившись в рассуждения столь глубоко, Бальдассарре не заметил, как этаж за этажом оказался на самом дне лаборатории. Поразительно, насколько глубоко под землей был скрыт главный архив лаборатории - даже дыхание Харона не доставало сюда, туман рассеялся. Окружение свидетельствовало о том, что ГАН торопились, создавая это место. Стены, как и пол, здесь отсутствовали, оставаясь природными камнями и полом. Лифт был далеко позади, хорошо замаскированный. Очевидно, что маскировка была создана для того, чтобы любой сюда зашедший поспешил вернуться назад, посчитав, что дальше нет ничего. Хоть из гладкого камня и складывалась тропа, она совершенно не была освещена, а на стенах не было даже самовлюбленной и излюбленной буквы "G". Кто-то очень не хотел, чтобы сюда забредали ненужные глаза. Осознавая, что Ассарре попал в самую точку, дикобраз злобно захихикал, смело сделав шаг в темноте. И стоило ему сделать первый шаг, как внезапно все пространство осветили люминесцентные лампы на потолке, свидетельствуя о наличии оного в этих местах. Завыла сирена, оповещающая о незаконном вторжении. Бальдассарре уже в голос рассмеялся, понимая, что сейчас система явит свой гнев. Земля под ногами дикобраза начала дрожать, заставив последнего ускорить шаг. И не зря, потому что по пятам Ассарре преследовало обрушение - каменная гладка блок за блоком падала в бездну пропасти, стремительно набирая обороты. Ухмыляясь под маской, Бальдассарре перешёл на бег.
Коридор оказался извилистым и ведущим ещё глубже вниз. Извилины быстро приобрели форму спирали. Архитектор этого места был психом наравне с самим Бальдом, от чего дикобраз ещё больше входил в кураж. Быстро стало очевидно, что скорость дикобраза превышает скорость обрушения, потому что впереди замаячил бледно-красный свет. Ускорившись, Ассарре почувствовал, что его ноги идут уже не по камню, а по привычному металлическому полу, что лишний раз подтверждал звук его шагов, отдающийся эхом по всей необъятной округе. Действительно, естественные стены расширились кругом примерно на 150 метров, а источником бледно-красного свечения была красная лампа над раздвижными дверями повышенной прочности с логотипом "G". Всё таки не сдержались. До песочного дикобраза быстро дошло, что это место напоминает ему древнюю колизейную арену. Чутье наёмника подсказывало, что здесь охранная система ГАН пойдёт ва-банк, но каким образом - оставалось загадкой. Пусть постараются его не разочаровать. Послышался шум, напоминающий смесь металлического скрежета с рыком. Внезапно красная лампа потухла. Ассарре резко остановился, а затем сделал два шага назад. Его плащ развил мощный порыв ветра, едва не сорвавший его маску. Если бы не интуиция, то источник этого ветра сейчас бы сильно покалечил дикобраза. Это было что-то большое. Несколько раз хихикнув, Харон приготовился к новым сюрпризам.
Двенадцать мощных ламп по очереди нагнетающе зажглись, являя картину полностью. Красная лампа вовсе не потухла, её перекрыла собой совершенно невидимая в темноте огромная конструкция из угольно-черного метала. По своей форме она напоминала огромную собаку с... одной, двумя... тремя головами. Увидев это, дикобраз в очередной раз расхохотался, признавая вкус создателя этой адской машины.
Трехзевый Цербер, хищный и громадный,
Собачьим лаем лает на народ,
Который вязнет в этой топи смрадной... - Продекламировал Бальдассарре, приложив правую руку к груди, а левую вытянув с раскрытой ладонью по направлению к машине. Ответом же стал пронзительный вой, а затем стремительная атака всеми тремя головами сразу, в надежде разорвать чужака. Но дикобраз уже догадался, в чем здесь подвох. Лязг огромных цепей предзнаменовал обрыв атаки и махина завалилась на бок, не способная преодолеть их сдерживающий фактор.
Меня завидев, разинул рты, как мог,
Червь гнусный. Цербер, и спокойной части
Нет в тебе от головы до ног. - Вновь обратился к своему визави Ассарре разочарованным театральным тоном, с таким же громким выдохом достав свой излюбленный "Пест Судьбы". Прокрутив оружие в руке, Бальд хищно оскалился под маской. - Я увековечу тебя в своём произведении! - после этих слов арену накрыл густой туман.
Тристис левитировал в лифте, скрестив руки. Просперо послушно летал неподалеку, не сильно докучая своему хозяину. Пока он спускался вниз, у него была куча времени на то, чтобы обдумать все детали будущего сюжета. Ни одна мелочь не должна пройти без внимания. Плебс и посредственности считали искусство лишь дополнением к своей повседневности. То, что способно скрасить их досуг. Но искусство — это царица наук! Да, именно наук. Тристис считал себя выше органиков и роботов по той простой причине, что банально видел этот факт. Органики обладали абстрактным мышлением, но оно было у них столь примитивное, что напоминало детский сад и такие же фантазии. Роботы же, пусть и могли смотреть на мир через призму логики и схематики, выверять идеальные ходы и выстраивать планы по идеально выверенной траектории… как раз не обладали тем самым абстрактным мышлением. Тристис же был идеален, он сочетал в себе всё самое лучшее от обоих племен, и лишь с его знаниями возможно было поставить идеальную пьесу. Доктор Роботник заметит его усердие и сделает его своим доверенным театралом. Быть может, доктор Джулиан, как и некогда Эггман, не питает особую любовь к театру, все же нельзя будет недооценивать пользу Тристиса для империи, чтобы снова поместить его в капсулу.
Наконец, они достигли нужного этажа, но Тристис не спешил вылетать наружу. Просперо же, обладая более примитивным ИИ, уже было рванул в коридор, но Маэстро схватил сзади пятерней своего юного помощника, оттянув назад.
— Эх, Просперо, ты не зришь в корень.
Маленький дрон издал тихий скрежет, тогда как глаза Тристиса слегка заискрились, теперь стали отчетливо виднеться красные линии, что вряд ли сулили что-то хорошее для вторженцев. По всей видимости, G.U.N. все же подготовились к визиту незваных гостей. Широкий и длинный коридор был лишь обманом зрения, на деле данный мираж скрывал только полосу препятствий. Пораженный наблюдательностью хозяина, Просперо зааплодировал.
Приставив ладонь к груди и немного поклонившись, принимая похвалу своего ассистента, Тристис попытался высчитать идеальную траекторию следования. Наверняка систему безопасности можно отключить простой ключ-картой, Маэстро даже не видел замка для деактивации системы безопасности. Скорее всего использовалась более продвинутая технология вроде голосовых команд. Что ж, придется действовать как он умеет: грациозно и выверенно.
Тристис начал мычать мелодию своего будущего музыкального шедевра, который он готовил по случаю экзекуции Абрахама Тауэра. Закрутившись с Просперо в своеобразном вальсе, он отпустил маленького дрона полетать, а сам взмыл в небо, столь гибко вывернув тело, что казалось, он был не созданием из металла, но восковой куклой. Плащ немного свисал и мог в теории задеть вражеские лучи, но Маэсро придерживал его второй рукой, завернув однул ладонь под пелену мантии.
Миновав несколько первых свободных участков из лучей, Тристис продолжал вертеться в своеобразном танце. Важно ставя свои остроконечные ноги на свободное пространство, он выставлял вверх руки, ныряя между лазерами как языческий бог, уходящий в подземное царство. Просперо послушно следовал за своим господином.
Тристис то и дело позволял себе широкие жесты, он взмахивал руками, но специально так, чтобы не задеть опасные лучи. И скорее всего лишние телодвижения привели к тому, что неподалеку от него на стенах отошла плитка, после чего на ее месте оказались турели. Фиолетовые глаза робота слегка задрожали, это чувство можно было бы сравнить с испугом органиков.
Но Тристис не желал терять лица в столь ответственный момент. Он просто ускорил свое прохождение между лазерными лучами, правда непослушный плащ то и дело грозил оборваться о лазерные линии. Мелодия в его голове ускорялась, наступала кульминация, за которой следовала развязка. Маэстро уворачивался от пуль, периодически одаривая турели ответным огнем. Важно было подобрать нужную траекторию, иначе лазеры просто перебьют его собственный луч. Но в конечном итоге, со всеми препятствиями на пути было покончено, и Тристис оказался в конце коридора.
Робот щелкнул пальцами, ожидая услышать аплодисменты Просперо, но дрон молчал. Перепуганный, Тристис обернулся, боясь, что его маленький помощник погиб под градом пуль. Металлическое и несуществующее сердце машины сжалось в тревоге, и Тристис даже приставил ладонь к груди, но совсем скоро дрон вылетел из-за лазеров, одаривая Маэстро заслуженными аплодисментами.
— Ох, Просперо, не пугай меня так больше. Идем, нас ждет еще несколько комнат. — проговорил Тристис, открывая следующую дверь.
На какое-то мгновение в условной подземной пещере повисла гробовая тишина, настолько сильная, что единственным слышимым звуком было тихое и сосредоточенное дыхание Бальдассарре. Он был искусным убийцей и потому давно выработал привычку дышать ровно и очень тихо, чтобы рука никогда не дрогнула. Возможность расслышать его размеренное дыхание сама по себе была ошеломляющим фактом. Наверное, так всегда происходит, когда друг другу встречаются два чудовища. И Цербреб и Бальдассарре - были рукотворными чудищами этого безумного мира и его безумных господ, результатом далеко не верных и откровенно циничных решений. И если Цербер был прямым воплощением жажды силы и власти, выраженной в непоколебимой и величественной форме, то Бальдассарре - страха, зависти и первозданной ненависти. Исход этого поединка решит, какое человеческое начало сильнее, и что будет окончательно и бесповоротно руководить умами целых поколений.
Туман, расстелившийся по всему видимому пространству, уже достиг потолка и слегка искажал свет от огромных ламп. Пора начинать представление. Рассчитывая на скрытную вылазку, Ассарре не брал с собой большого количества бомб и снарядов для винтовки. Харон рассчитывал отделаться одним ножом для скрытного и быстрого устранения небольшого количества одиноких целей. Но кто же знал, что замысел судьбы будет заключаться в инсценировке легенды о Давиде и Голиафе? Этой старой маразматичке отнюдь не чужда ирония. Однако для Бальдассарре никогда не бывало безвыходных ситуаций, поскольку он прекрасно знал, что из абсолютно любого положения есть выход - важно лишь отбросить все оковы так называемого "неприемлемого". Если собственная смерть означала победа "в чистом остатке", дикобраз без раздумий пойдёт на это. Но сейчас явно была не та ситуация. Г.А.Н., возможно, и сделали махину, которую невозможно победить в лобовую, но это вовсе не означало её неуязвимость. Судя по тому, что трехглавый робот не нападал сам, у него был весьма скудный паттерн поведения - глухая оборона всеми силами, следовательно, железяка умом не блистала от слова совсем. Хоть Бальдассарре и не знал всего арсенала робопса, это уже было совершенно не важно, туман полностью заполнил помещение, почти полностью скрывая дикобраза из поля зрения.
Три. Два. Один. Стоило дикобразу дёргнуться, как из двух боковых голов пса вырвался энергетических залп высокой энергетической концентрации. Видимо, этот механизм не так глуп, каким мог показаться изначально, он тоже выжидательно копил силы для того, чтобы мгновенно дать отпор. Послышался водяной всплеск, хотя воды не было в радиусе нескольких километров, мираж стоящего Бальдассарре растворился как только в него попали два выпущенных снаряда. Визоры вса сразу же начали пристально сканировать местность в поисках противника. И вот новый мираж появился намного левее от местоположения предыдущего, близко к Церберу. В этот раз робот напал в лобовую атаку, посчитав, что это поможет поймать противника быстрее, чем тот вновь испарится. Скорости этой махине было не занимать, но, к сожалению, не боевой тактики. Вместо самого Ассарре на месте миража оказалась одна из "Божественных вмешательств" (бомба), которая сдетонировала, когда робот наступил на неё. Одна из лап Цербера получила противофазовый импульс и стала недоступна. Стоило роботу попытаться развернуться, чтобы отступить как под другой лапой взорвалась ещё одна бомба, фактически лишив робота возможности передвигаться. С грохотом рухнув на пол, Цербер не переставал искать своего оппонента.
На левой хромированной голове гиганта, словно на водной глади, появилось слегка колеблющееся отражение Бальдассарре, которое тут же начало "вылезать", материализуя артиста на самой макушке одной из дополнительных голов. Казалось, словно его маска в этот момент зловеще улыбается, предвкушая продолжение сражения. Естественно, реакция совсем не заставила себя ждать, обе соседние головы уже не стеснялись задействовать арсенал помощнее. Из открывшихся пастей вырвались плотные энергетические лучи, испепеляющие всё, контактирующее с ними. Сама голова Цербера была термоустойчивой, поэтому такой прием прекрасно работал против врагов, пробравшихся сквозь лобовую оборону. Но замысел Ассарре заключался не в том, чтобы повыпендриваться своей сверхъестественной силой. Поскольку он был артистом и при этом наёмным убийцей, главным его трюком было заставить цель смотреть влево, когда сам он атаковал справа. Именно так и произошло, очередной мираж на голове робота рассеялся, а за правой боковой головой, обращенной к противоположной, послышался скрежет, затем лязг режущегося метала, потом стрекотание электрических искр от оборвавшихся проводов, и, наконец, грохот падающей одной из голов Цербера. Сам Бальдассарре возник на самом первом месте, том, где он стоял в самом начале их встрече и подкидывал свой охотничий нож, сияющий нефритовым свечением.
Время действия "Божественного вмешательства" закончилось и передние лапы Цербера начали функционировать вновь. Потеряв одну из голов, уже двуглавый, пёс словно потерял одну из степеней сдерживания, так как его металлическое тело начало париться, словно паровой механизм, визоры обрели желтоватый оттенок. Мощный рывком Цербер с корнем вырвал две оставшиеся цепи, ранее державшие его на строго фиксированном расстоянии, и понёсся на Бальдассарре тараном, быстрее прежнего. Ассарре же, в отличие от многих, такие сюрпризы любил и с особым удовольствием принимал выплескивающийся в кровь адреналин. Плюсом было то, что хорошая физическая подготовка помогала против таких неповоротливых противников. Позволив робопсу подобраться максимально близко, Бальд резким режущим прыжком по диагонали отпрыгнул в сторону от несущейся погибели. Мощный порыв ветра от несущейся туши всё же выбил его из равновесия, из-за чего пришлось перекатываться, чтобы не терять динамики. Кувыркнувшись, Бальдассарре сделал резкий прыжок вверх и развернулся, чтобы видеть своего оппонента.
Цербер с диким грохотом врезался в противоположную стену, едва не обрушив потолок секретной пещеры Г.А.Н. Словно не почувствовав никакого дискомфорта от столкновения, машина тут же развернулась и ринулась в повторную атаку. Однако даже такой механизм понимал, что беспорядочное повторение одного и того же действия не приведут к альтернативному результату, поэтому вторая голова начала осуществлять беглый огонь мелкими энергетическими снарядами, чтобы, во-первых не давать возможности стоять и ждать удачного момента для резкого уворота, а во-вторых, заставить двигаться именно в том направлении, куда планирует таранить вторая голова. У Ассарре не оставалось иного выхода, кроме как принять навязанные правила и показать, насколько слаба такая стратегия. Резко ускорившись, дикобраз побежал в сторону, избегая огня. Цербер же, лавируя, начал двигаться по касательной, планируя попросту растоптать оппонента. Но машина забыла про трюки, которыми владеет Ассарре. Дикобраз решил ей напомнить, что туман никуда не делся.
Когда лапа машины уже должна была накрыть Ассарре у восточной стены пещеры и, по сути, размазать его по этой самой стенки, Харон внезапно растворился в этой самой стене, словно мираж. Конечность машины прошла насквозь, намертво застряв и мешая робопсу буянить. Сам же Бальдассарре материализовался из отражения визора средней головы, пристально смотрящей на боковую голову. Словно шторм, октуанный нефритовым сиянием, Бальдассарре накрыл голову механического зверя градом точных ударов. Вторая голова пала, осталась всего одна. И вновь рубеж сдерживания пал, туловище робота накалилось, сначала раскрасневшись, а затем и побелев. Теперь Бальдассарре не мог нанести ему урона вблизи, если не хотел мгновенно превратиться в пепел и осесть забытой залой на полу этого подземелья. Цербер издал пронзительный роботизированный вопль, который разрушил стену и отбросил дикобраза прочь от него. Машина словно сошла с ума, теперь она бесновалась, беспорядочно то паля очередью из энергетических снарядов, то выпуская энергетические лучи в место, где предположительно должен приземлиться Харон.
Словно это было именно тем, чего ожидал Ассарре, убийца громко и безумно захохотал, уворачиваясь от летящих снарядов, словно в танце. Звуки разваливающегося раскаленного до бела тела Цербера и летящих снарядов были словно сумасшедшей мелодией, в которой Бальдьссарре умудрялся находить четкий и последовательный танцевальный ритм, даже умудряясь что-то мычать себе под нос. Но всё это было лишь для того, чтобы вытащить махину ровно на центр пещеры, чтобы та не обрушила остальные стены и не похоронила себя вместе с Ассарре. Как только машина была на нужной точке настало время кульминации. Бальдассарре, благодаря своему туману, резко перенёсся вверх, зависнув над самой головой Цербера. Отчаянный и ожесточенный огонь не заставил себя ждать. Дикобраз начал последовательно перемещаться между лампами, освещающими поле битвы. Одна за другой лампы угасали, уступая место беспроглядной тьме, поглощающей всё пространство. И вот тьма, усиленная густым туманом, наконец воцарилась. Лишь раскаленное тело машины едва освещало пространство вокруг себя. Град выстрелов прекратился, робот начал поиск своей цели.
И тут прозвучал раскатистый выстрел. Челюсть машины была оторвана, словно её вырвали самым варварским методом. Раз. Просчитав, откуда был произведен выстрел, робот уже было повернулся, чтобы открыть ответный огонь, но новый раскатистый звук ознаменовал ещё один выстрел. Правый глазной визор машины рассыпался на мелкие кусочки. Два. Следом за ним, практически молниеносно прозвучал ещё один выстрел, ливший машину левого глазного визора и трети головы в придачу. Три. Количество повреждений уже не позволяло машине ответить огнем, поэтому ответом стало лишь дергание оставшимися конечностями и головой. После недолгой паузы, прозвучал последний выстрел, который не оставил ничего от последней головы Цербера. Четыре.
Как только ничто больше не могло приводить тело Цербера в движение, оно с грохотом рухнуло на землю, всё ещё светясь от раскаленного метала. Бальдассарре, представляя себя ангелом смерти, медленно спустился вниз, остановившись прямо перед лежащей грудой металлолома. За спиной убийцы виднелась его излюбленная винтовка, которую он не забыл взять с собой, "Длань Смерти". Она снова настигла очередное существо, пусть и не совсем одушевленное. Светящейся под маской левый глаз Ассарре пристально смотрел на лежащего Цербера.
-И мёртвым стал судьёй
Велением богов.
И гордою зарей я стал среди врагов. - глухим шторбассом продекламировал Бальдассарре и, развернувшись, направился к когда-то охраняемой двери в архивы Г.А.Н.
- Интересно, как дела у Тристиса? - совершенно обыденно, словно ничего не произошло, пронеслось в голове Бальдассарре.
Тристис в это время продолжал свое следование прямиком к комнате B-0. Миновав помещение с лазерами, робот продолжал свое неторопливое шествие по подземной части базы. Теперь он оказался посреди крупного коридора, испещренного целым множеством кабинетов.
— Всего одна комната с ловушками? Я разочарован в недальновидности органиков. В очередной раз. — с притворным вздохом (единственным, на который он был способен, ибо дышать Тристис не умел) робот направился далее, все выискивая нужную комнату.
Это место напоминало огромный лабиринт. Повернешь не туда, и уже окажешься в блоке G, хотя только что ходил по A. Впрочем, аналитические способности робота позволили ему достаточно быстро высчитать определенный паттерн, по которому располагались данные кабинеты. Быть может, людишки и считали себя крайне умными, пытаясь запутать себе подобными дешевыми трюками, но куда им было до вычислительных мощностей творений доктора Эггмана?
Впрочем, такой ценитель афоризмов и классической литературы как Тристис должен был знать, что гордыня всегда предшествует падению. Приближаясь к блоку B, Тристис и не подумал о наличии инфракрасных датчиков на входе. Да, G.U.N. покидали здание в спешке, но о протоколах безопасности они все же не забывали. Так и сейчас, очутившись в новом помещении, Тристис заметил, что за ним закрываются двери. Свет неожиданно потух, а потому фиолетовые глаза машины стали ярко светиться в кромешной тьме.
После этого послышался странный звук, как будто открылись некие клапаны, из которых выпустили газ. Лишенный развитой мимики, робот не нашел идеи получше, чем скрестить руки и запрокинуть голову назад, разочарованно покачав ею.
— Посредственно… — тяжело проговорил робот уже вслух.
Тристис в ответ на это издал звук аплодисментов, и это уже было явно лишнее, когда они очутились в следующей комнате, благо, что ее как нарочно не закрывала дверь. Тристису впору было бы подумать о ловушке, но он погрузился в столь сильную меланхолию, что вряд ли даже конец света мог бы его из нее выбить. А вот турели, отреагировавшие на звук хлопков как на шаги, засекли врага, после чего резко вылезли из стен и начали вести интенсивный обстрел.
Тристис среагировал не сразу, а потому первым делом попытался укрыться плащом, но так он только вредил своему драгоценному одеянию. Было очевидно, что нужно было двигаться и найти укрытие, но сейчас он находился на открытой местности. Не обладая особой маневренностью в закрытом помещении, робот решил контратаковать, пока его корпус еще выдерживал лазерный шквал.
Благо, турелей оказалось не слишком много. Явно расчет шел на то, что органическое существо из плоти и крови не сможет привыкнуть к темноте и контратаковать. Но роботы подобных слабостей были лишены, а потому Маэстро не доставило особых проблем обнаружить источник стрельбы и пронзить его лучом энергии. Внутренняя часть его плаща запульсировала пурпурно-черным цветом, как и глаза робота стали искриться сильнее обычного.
— Какая нелепость! Всё, на что способны эти примитивные убожества — это на парочку пушек, газ и лазерные растяжки? Если доктор Эггман и не победил их до этого, то только лишь по причине, что ему было слишком скучно справляться со всем простыми методами! — раздраженно причитал Тристис, открывая ответный огонь по турелям и перебегая с места на место.
Отделаться легким испугом не получилось. Бок машины оказался немного обожжен лазерным огнем, как и его плечо оказалось немного повреждено. Впрочем, ничего серьезного, на работоспособности Тристиса это никак не сказалось. Коротко хмыкнув, он осмотрел обломки турелей.
— Слишком много следов нашего пребывания… впрочем, они могут увидеть дым, но огонь им не позволит обнаружить собственная недальновидность, — хмыкнул Тристис, на что Просперо ответил аплодисментами, — довольно. Афоризм вышел неудачный.
Поправив плащ, Тристис полетел дальше, наконец-то добравшись до нужной комнаты. Казалось, что все в ней центрировалось вокруг гигантского компьютера, что пока вовсю работал. По всей видимости, он также отвечал за систему безопасности. Тем лучше, пришло время раскрыть его секреты.
Имея схожее устройство и стиль мышления, что и наиболее продвинутые компьютеры, Тристис без труда смог проникнуть в системы безопасности G.U.N.. Тонкие когтистые пальцы аккуратно нажимали на клавиши, дабы по случаю их не повредить. Сейчас он напоминал пианиста, сочиняющего определенную симфонию. Наконец, дело было сделано. Оставалось только загрузить небольшой подарок. Выудив из специального отсека накопитель, переданный Бальдассарре, Тристис вставил устройство в специальный порт, загрузив вирус и начав получать на хранилище данных необходимые документы и сведения.
Но вдруг позади послышались тяжелые шаги. Открылся специальный отсек в стене, из которого зашагал примитивный шагоход, вооруженный лазерной винтовкой.
— Зафиксирован неавторизированный доступ. Назовите ваше кодовое наименование или будете уничтожены, — начал говорить один из роботов, начав обратный отсчет.
— Примитивная челядь. Перед тобой… — начал было Тристис, но роботу его обзывательство не понравилось слишком сильно, чтобы продолжить разговор, а потому он открыл огонь.
Тристис сейчас опасался не столько за собственную жизнь, сколько за компьютер. Они получили еще не все данные, и нельзя было позволить им повредить технику. Что-то ему подсказывало, что они скорее уничтожат главный компьютер, чем позволят роботу Эггману получить к нему доступ.
Оппоненты Тристиса были примитивны и неповоротлвы, но против лазера были всё равны, а потому летающему роботу приходилось постоянно уклоняться от атак и вести ответный огонь. Постепенно комната усеялась тремя “телами”, однако напряжение все нарастало. Весь этот комплекс был соединен с главным компьютером. Повредив малейший кабель, он сведет на нет все свои труды. Оставшийся из шагоходов открыл огонь по монитору компьютера, на что Тристис подпрыгнул и взмахом руки поглотил урон, приняв часть от удара на бронированный плащ.
— Посредственность. Отныне ты будешь играть третьего пикинера. Мертвого. — раздраженно хмыкнул Тристис, прожигая насквозь своего врага.
С целями было покончено, а компьютер оставался в сохранности. Данные были выгружены и забраны Тристисом. Оставалось надеяться, что Бальдассарре в архивах уже закончил. Времени у них оставалось совсем мало. Театрал пошаманил немного над системой защиты, отключив ее на своем пути следования, после чего спешно вылетел наружу, в указанное место, минута в минуту.
Отредактировано Maestro Tristis (2023-05-23 09:49:17)
Кульминация спектакля вышла именно такой, какой себе её представлял Бальдассарре. С азартом, накалом, динамикой и драматическим финалом. Честно говоря, проникновение в одно из самых охраняемых мест, принадлежащих Г.А.Н, оказалось гораздо проще, чем предполагал сам дикобраз. Казалось, что это место охраняется куда более строгим образом, нежели иные объекты. Поэтому он ждал куда более отчаянного сопротивления как со стороны военной охраны, так и со стороны персонала. Секреты, что могла хранить данная лаборатория, не должны были попасть не в те руки и стать достоянием общественности.
Но вот он здесь, стоит перед самой потаённой дверью из всех, что только были в этом комплексе. И загадочная эмблема на этой двери, до этого горевшая запрещающим красным светом, вдруг стала приветственно зеленой. Врата запретного сада отворились и пустили незваного гостя. Как оказалось, двигаться в полной темноте для Ассарре было не впервой, он прекрасно ориентировался в достаточно коротком темном коридоре, соединяющего импровизированную арену Цербера и охраняемый им старый архив. Совсем непродолжительное время спустя впереди замаячил бледный, совсем едва различимы свет, на который даже самая отчаянная моль не стала бы идти без принуждения. Но Бальд был молью безумной, которой не нужен свет, чтобы двигаться, он сам создавал себе этот свет.
И вот он наконец оказался в самом сердце секретов Г.А.Н. Просторное трехуровневое помещение, в котором единственным антуражем были книжные стеллажи, до самого верха набитые папками, бумагами, перевязанными бечёвкой пакетами. Пятидесятилетняя история организации уместилась в одном помещении, судьбе не чужда ирония. Какой бы неуязвимой гидрой себя не считали руководители этой организации, на деле они оказались обычной ящерицей, прижать которую сапогом оказалось не очень сложно. Хоть Ассарре и оставался в маске, но из-за ликования от полученного результата можно было четко ощутить, что он хищно улыбается.
Дикобраз сделал шаг с небольшой лестницы, ведущей с перехода к первому уровню архива. Яркое эхо отразилось по всему помещению. Все стеллажи казались одинаково заброшенными и неухоженными, а документы в них - безнадежно утратившими любую возможность их как бы то ни было воспроизвести. Но Бальдассарре понимал, что если бы Г.А.Н были совсем наивными глупцами, то действительно оставили бы все самые важные документы на самом видном месте и действительно полагались бы только на мощь охраняющего Цербера. Бальд их такими, пока что, не считал. Он знал, что достать самые тайные секреты будет непросто и придется не только одолеть монстра, но и разгадать тайный замысел местных затейников.
Благодаря особенному зрению, дикобразу не составило большого труда распознать, что данный зал - пустышка, в котором нет вообще ничего. Тонкая золотая нить обвивала каждый шкаф, озаренный бледным мертвенным светом и уходила дальше вглубь - во тьму, где ничего, кроме стены помещения, не было. Это означало только одно - в этом зале ничего ценного нет, а вот там "в стене" затаилось что-то стоящее. Бальд плавными движениями направился по следу нити и, достигнув стены, прикоснулся к ней. Визоры старой механической двери, такой же, что использовалась когда-то на колонии АРК, неохотно и медленно загорелись, демонстрируя сигнал отказа в допуске. Потаенная дверь, хорошо замаскированная под общий антураж. Не обладай Бальд своим даром, он потратил бы ни один десяток часов, прежде чем додумался о подобном механизме. Другой бы на его месте очень быстро утратил интерес и отправился прочь. Элегантное решение.
Бальдассарре замер, сверля демоническим взглядом восставшее перед ним препятствие. Интуиция где-то глубоко внутри тонкой трелью подсказывала ему, что выигранное для них с Тристисом время уходит и им надлежало бы быстрее показать результаты, если они хотят уйти отсюда незамеченными. Другие свидетели уже ничего не скажут. Что ж, приходится вновь использовать дыхание Харона. Туман, верный спутник Бальдассарре, вновь заполонил помещение, позволяя своему носителю раствориться, словно миражу. Туман просочился сквозь запертую дверь, позволяя Ассарре возникнуть вновь, но уже за дверью.
- Наконец-то! Мы подошли к эпилогу! Прометей крадет пламя у Богов! - Продекламировал дикобраз, приближаясь к небольшому сейфу, который был единственной фурнитурой в секретном помещении. Для сил "Песта Судьбы" не было абсолютно защиты, поэтому после быстрого удара, наполненного негативной энергией, замок сейфа попросту вывалился, оставив зияющую дыру. Дверца же робко приоткрылась, являя содержимое самого сейфа. Несколько томов исписанных документов. Фильтровать не было времени, нужно было брать и уходить, поскольку тревога, вызванная ажиотажем в центре города, добралась уже и сюда.
Схватив все увесистые тома, Бальд забросил их в сумку к винтовке и направился прочь, к черному ходу, поскольку возвращаться наверх было слишком долго. Дикобраз надеялся, что Тристис запомнил путь к запасному выходу на основном этаже и они встретятся там. Все ещё оставаясь туманным призраком, Бальд направился прочь, к месту встречи с Тристисом - на пересечении ходов с заброшенной подземкой.
Информация была загружена на необходимое хранилище. Теперь можно было выдвигаться на место встречи. Тристису не составило труда проскользить по коридорам, минуя пристальное внимание оставшейся “защиты”. Отведя руки назад, он позволил своему плащу развеваться от ветра, что поднимался от скоростного полета робота. Просперо, не обладавший выдающимися боевыми или скоростными характеристиками, не слишком успешно поспевал за своим хозяином. И тем не менее, его стараний хватало, чтобы хотя бы не заплутать, пока сам Маэстро мчался на место встречи.
Подобно фантому он огибал препятствия и резко заворачивал, как будто был нематериален, и законы физики для этой машины ничего не значили. Его безэмоциональные фиолетовые глаза высматривали дальнейшую траекторию полета, в то время как разум был занят лишь вопросом как представить дальнейшее путешествие как можно более театрально. Путешествие в подземную часть базы теперь напоминало настоящий вальс, где Тристис кружился и показывал пируэты в воздухе для несуществующей публике. Настоящий артист должен всегда вживаться в роль.
И наконец, с присущей ему пунктуальностью, Маэстро оказался на месте на краткий промежуток времени раньше Бальдассарре. Предстать Тристис решил во всей своей угрожающей красе. Он укрыл плащом весь корпус, смотря на прибывающего дикобраза как некий кардинал или посланец от подземного мира. Встретившись взглядом с маской Харона, Тристис просунул руку сквозь отверстие между краями плаща и продемонстрировал жесткий диск, надежно удерживаемый худощавой когтистой рукой.
— Знания разума людского сохранены, — с нарочито пафосным и поэтическом тоном проговорил робот.
Размениваться на длительную похвалу успехов друг друга не было смысла. Они и так действовали впритык запланированному плану. Взмахнув плащом подобно крыльям, Тристис ринулся дальше по коридору, направляясь на поверхность. Просперо последовал за ним, сопровождая хозяина звуком оваций и аплодисментов. Минуя длинные коридоры и тоннели, Тристису все же удалось добраться первым до массивных дверей, через которые он и вышел на поверхность.
Прохладный вечерний воздух мало как воздействовал на машину, слабо реагирующую на погодные условия. Однако Маэстро оценил, насколько роскошно развеивается его плащ под влиянием прохладного ветерка. Но куда сильнее Тристису приглянулся вид, развернувшийся с холма, где и расположилась лаборатория. Гигантский мегаполис пылал в огне, и робот, подобно древнему императору, подлетел к уступу и поднял ладонь вверх, восхваляя крах великого города.
— И вскинулось пламя, жестокое пламя… — начал было Тристис, но оставил свою поэму незавершенной уже на первой строке.
Красота людских бед говорила сама за себя. Он не мог слышать их вопли ужаса, но наслаждался одним только воображением. Человечество, что так мечтало поставить на колени весь окружающий мир, неминуемо оказывалось беззащитно перед волей природы. Что именно погубило их? Безумный гений доктора Роботника или же стихия огня? Ныне она опоясала собой весь город, а в центре этой картины стоял могучий исполин, что подобно титану крушил владения “божеств”.
Впрочем, как и в древних мифах, даже столь могучее создание оказалось повергнуто в пыль. Робот хорошо видел, как вокруг гигантского робота искрится энергия, и как одинокая фигура раз за разом отрубает конечности великана. Подметив про себя выдающиеся боевые характеристики неизвестного оппонента, Тристис мало обратил на него внимание. Его завораживала сама картина царящего ужаса и разрушения. Если бы его лицо могло выражать хоть какие-то эмоции, то сейчас его бы украшала восторженная улыбка.
— Увижу кровь, увижу праздник мести;
Засвищет вкруг меня губительный свинец.
И сколько сильных впечатлений
Для жаждущей души моей!
В стенах мертвой лаборатории не было не души. Как и в радиусе нескольких километров вокруг. Тишина прерывалась лишь шумом ветра и... звуками разрушающегося города. Лаборатория находилась на значительном расстоянии от центра города, но находилась на высоком холме, поэтому остальной город с террасы здания был как на ладони. И хоть дуэт Тристиса и Бальдассарре находился ниже террасы, видеть меньше от этого они не стали.
Город осадил по истине исполинских размеров робот, весьма кстати для авантюрной вылазки двух своеобразных эстетов. Даже отсюда Бальдассарре чувствовал насколько сокрушительны и величественны движения этого гиганта, вокруг которого мельтешило несколько ничтожно маленьких по сравнению с ним фигур. Новое воплощение мифа о Голиафе. Ассарре заинтересованно склонил голову на бок и сделал несколько шагов по направлению к разворачивающейся битве. Одна из сражающихся фигур заинтересовала его больше всех - искрящийся зеленый силуэт, который очень быстро менял направление движения и наносил титану тяжелые ранения. И вот робот пал, лишенный четырех конечностей.
- Прошло, — что это значит? Все равно,
Как если б вовсе не было оно, —
Вертелось лишь в глазах, как будто было!
Нет, вечное Ничто одно мне мило! - тихо вторил Тристису Бальд, наблюдая, как обездвиженный торс падает навзничь. Эхо и волна от падения дошла даже до холма, на котором стояли эти двое. На секунду показалось, что до этого недвижимая маска Бальдассарре хищно и слегка азартно оскалилась в предвкушении. Даже сквозь нее можно было почувствовать пристальный тяжелый взгляд дикобраза, впивающийся в спину новому Давиду, сразившему Голиафа.
Харон прекрасно видел того, кто смог опрокинуть такую махину. Высокий длинноухий зеленый кот в черном плаще с длинными волосами и двуручным мечом, рукоять которого перевязана красной тканью. Идеальный кандидат для следующего произведения Ассарре, сильный, храбрый, его смерть будет одним из самых прекраснейших творений, которые только мог создать дикобраз. Харон вытянул руку в сторону фигуры, делая театральный жест попытки ухватить недосягаемый объект.
- О, ты ль дыхание мое? Пройдя черту, сомнений не тая
В своем произведении увековечу я тебя!
В следующий момент в обозримом центре города произошла вспышка и тело исполина исчезло. Бальдассарре, явно воодушевленный, но утративший интерес от наблюдения, резво опустил руку и ритмично развернулся к Тристису.
- Идем, маэстро! Наша миссия прошла идеально, как подобает лучшим из постановок! Пора свериться с нашим нанимателем. - дикобраз осекся, - прости, твоим импресарио и моим нанимателем. Думаю, следующий этап нашего плана не за горами. Придется идти пешком, но мы можем срезать.
================> Заброшенная резиденция | Централ сити
Дело было сделано, а занавес опустился. Но это было не окончание пьесы, а всего лишь антаркт. Их предстоит еще много. Доктор Роботник поставил перед двумя творцами непростую задачу, ее невозможно было бы решить за день или два. Нет, это будет пьеса, достойная его гения. Даже поверить было тяжело, ведь сам доктор Эггман, его истинный создатель, не дарил Тристису такую возможность. Конечно, у него был протеже, но робот прекрасно понимал, что это в первую очередь его бенефис. Он просто обязан не ударить в грязь лицом и свести со свету генерала Тауэра. Такое не было по силам многим злодеям, два театрала должны были показать, насколько сильно они превосходят предыдущих посредственностей.
Со своей задачей они справились. Гигантский робот сослужил свою службу и пал, предвещая своей гибелью рождение новой жизни. Воистину, из его поражения начнется триумф Маэстро Тристиса. Все предыдущие его потуги — лишь приготовления к созданию истинного шедевра. И сейчас, смотря на разрушения, что принесли с собой отголоски лишь его первого действа… эти самые отголоски воплотились в ударную волну, что слабым эхом расправили плащ робота. Сам он остался недвижим, со скрещенными руками. Просперо зато одарил данное событие бурными аплодисментами.
Наслаждаясь поэмой, продолженной Бальдассарре, Тристис на мгновение потушил свои визоры, как будто прикрывая глаза и наслаждаясь приятной симфонией всеобщей агонии. В один момент он даже пожалел, что не может в полной мере ощутить боль, которую испытывают живые, не сможет адаптировать эти ощущения под свои произведения. Он может рассматривать их с точки зрения третьей стороны…. в какой-то степени он даже испытывал жалость. Правда она быстро перебивалась осознанием, что вряд ли погоня за всем спектром человеческих и мобианских ощущений благотворно скажется на его здоровье.
За сим дело было сделано. Бальдассарре предложил направиться к их логову. Возражений со стороны Тристиса не последовало. Робот коротко кивнул головой, после чего заскользил следом за дикобразом, укутанный в черный плащ. Сам Тристис был погружен в другие думы, не касающиеся убийцы гигантского исполина. Нужно было учесть все переменные, малейшие детали. Всегда мельчайшие проколы в произведении приводили к грандиозному провалу. Даже если вся формула была выполнена и составлена безукоризненно, всегда будет деталь, способная помешать зрителю оценить все великолепие пьесы. Он должен был это пресечь. Ничто не должно было помешать его восхождению. Прочие “величайшие” творения безумного ученого должны были померкнуть перед его гением. Метал Соник? Предатель, старье. Эггробо? Кто о них еще помнит? Прочие роботы, клоны и лакеи останутся на задворках истории, а гений доктора Роботника будет воспевать лишь одно существо — Маэстро Тристис.
—--------------> Заброшенная резиденция
Вы здесь » Sonic Dream World » Централ Сити » Центральная лаборатория | Централ Сити
